Ветер словно играл с путниками: то стихал, то налетал с воем, швыряя в лицо целые пригоршни снега.
Втянув голову в плечи, чтобы хоть немного защититься от холода, Соджиро брел следом за господином Шишио и переживал.
Господин Шишио шел нетвердой походкой, время от времени его заносило в сторону, и он тогда тряс головой, словно ухитрился заснуть на ходу. Часто он останавливался и долго, надсадно кашлял, сгибаясь едва ли не пополам.
Кашлять он начал после того, как подрался с господином Согой. Этот самый господин Сога подгреб, когда они ужинали в корчме на окраине селения Какузу. Заговорил с господином Шишио, как со старым знакомым. Из беседы Соджиро понял, что господин Сога не прочь получить то вознаграждение, которое правительство обещало за голову господина Шишио.
Люди, терзаемые подобным желанием, попадались им регулярно, так что Соджиро не забеспокоился, когда господин Шишио велел ему сидеть на месте и вслед за господином Согой вышел на улицу. Но и на месте сидеть, конечно, тоже не стал, а тихонько прокрался следом и смотрел, как двое мечников за околицей поселка сходятся и отскакивают друг от друга, взрывая подошвами гета свежевыпавший снег. Обычно господин Шишио расправлялся с охотниками за своей головой быстро, но на этот раз бой длился довольно долго. Наверное, господин Сога был хорошим бойцом.
Вот после того случая господин Шишио и начал кашлять — долгим, надсадным, захлебывающимся кашлем. У Соджиро в деревне так кашляла госпожа Танако, у которой была чахотка.
Господин Шишио сказал, что никакой чахотки у него нет. Просто он обжег легкие, а потом надышался холодного воздуха, вот и все. И еще он сказал, что раз уж не умер до сих пор, то волноваться не о чем.
Соджиро тогда вспомнил дедушку Генсая. Дедушка Генсай тоже говорил, что столько лет уже живет на свете, что и умирать-то поздно — а потом все равно взял да и умер. Но господину Шишио он об этом говорить не стал, чтоб его не расстраивать.
Сумерки быстро сгущались, а до ближайшей деревни было еще идти и идти, и Соджиро боялся, что они не дойдут. Каждый раз, когда господин Шишио останавливался, чтобы откашляться, мальчик примеривался, как бы поддержать его, если он начнет падать. Да только как его поддержишь, когда он вон какой высокий?
Размышляя, как бы поделикатнее предложить помощь, он влетел внезапно остановившемуся учителю в поясницу и, только выглянув из-за его спины, заметил наконец троих мечников, преградивших дорогу.
- Шишио Макото, — произнес один из них, — правительство…
- Понятно, — хрипло сказал Шишио. — Давайте сразу к делу.
Соджиро потянул из ножен вакидзаши.
- Не суйся, — бросил господин Шишио, не оборачиваясь. — Если со мной что-нибудь случится, беги со всех ног, ясно?
- Ясно, — ответил Соджиро растерянно. Никогда прежде учитель не давал ему таких указаний.
Тишина наполнилась звоном стали, свистом рассекаемого воздуха и тяжелым дыханием. Соджиро сощурился — за летящим снегом сложно было уследить за молниеносными движениями бойцов. Вот пролилась первая кровь, и один из нападавших упал ничком. Вот наземь полетели чьи-то пальцы, а затем, совсем ненамного от них отстав — голова. Вот безупречным ударом господин Шишио разрубил третьего противника от плеча до пояса. После чего рухнул на колени, сраженный жестоким приступом кашля.
- Господин Шишио! — испуганно вскрикнул Соджиро.
Противник, упавший первым, медленно приподнялся на локте. Встал на четвереньки, затем на ноги. Левый рукав его ги потемнел от крови.
Господин Шишио пытался подняться, опираясь на меч, но снова и снова падал на колени, захлебываясь кашлем. Враг медленно двинулся к нему. Его шатало, из рассеченного плеча при каждом шаге выплескивалась кровь. Но меч он держал крепко.
Внутренне оцепенев от ужаса, почти не осознавая, что делает, Соджиро шагнул вперед, встав между учителем и его противником. Обнажил вакидзаши. Кровь стучала в висках, словно молот, почти заглушая булькающий кашель позади.
Первую атаку он принял на лезвие вакидзаши. И тут же выронил оружие — удар был так силен, что у него онемели пальцы. Сжавшись, он смотрел, как противник поднимает руку, чтобы следующим ударом раскроить ему череп. Меч обрушился вниз…
Клинок господина Шишио свистнул у мальчика над головой, легко, словно игрушку, отбил вражескую катану и возвратным движением полоснул нападавшего по горлу. Кровь окатила Соджиро, враг рухнул к его ногам.
- Господин Шишио! — обрадовался мальчик и обернулся.
Господин Шишио, так и не поднявшийся с колен, медленно повалился набок. Глаза его были открыты, но, кажется, ничего не видели.
- Господин Шишио! — закричал Соджиро в ужасе. — Не надо лежать на снегу! Вы замерзнете! Господин Шишио!
Но господин Шишио его не слышал.

Он очень устал. Если бы раньше кто-нибудь ему сказал, что можно так устать, он бы не поверил.
Он никогда не понимал фразы «я не могу». Лично он, Шишио Макото, всегда мог то, чего хотел. Случалось, достижение цели отнимало много времени, или сил, или того и другого, но в итоге он неизменно добивался своего. И сейчас он смог бы встать и идти дальше, с каждым шагом вновь и вновь преодолевая себя, если бы захотел. Но он не хотел.
Он достиг предела и обнаружил, что жизнь не стоит того, чтобы так за нее бороться.
Ему хотелось просто лежать, и он лежал, и вокруг журчала черная вода, и волна мягко покачивала его, а течение несло дальше, дальше. А потом он услышал собачий скулеж.
Сначала он удивился, а потом вспомнил щенка, которого отец подарил ему в седьмой день рождения. Щенку предстояло вырасти в огромного зверя с литыми мышцами и зубами крепкими, как капкан, но пока он был только писклявым комком меха на толстых лапах, и имя Тенкен (в честь героя из сказки) не очень-то ему подходило. Он прожил у Шишио две недели, а потом куда-то пропал. Шишио искал его повсюду, но так и не нашел. И только почти год спустя, с исследовательскими целями забравшись в глубокий овраг, что находился в дальней, заброшенной части поместья, он обнаружил на дне маленький скелетик, прикрытый клочками меха. Тенкен свалился в овраг и не смог вылезти, а его криков о помощи никто не услышал.
Но теперь он скулил, и это значило, что здесь и сейчас его можно спасти, и Шишио, нимало не удивясь тому, что ему снова семь лет и он дома, полез в гущу жимолости, которая буйно разрослась по краю оврага. Он лез и лез, раздвигая ветки и отплевываясь от листвы, а тоненький собачий крик звучал все жалобней, и постепенно в нем начали проступать человеческие слова, и Шишио внезапно понял, что это вовсе не Тенкен. Это тот несуразный мальчишка, которого он зачем-то взял с собой, скулил, и плакал, и дергал его за руку.
Жимолость из детства побледнела и исчезла, уступая место сизому зимнему небу. Шишио пристально посмотрел на мальчика и мимолетно удивился, насколько у него чумазое, судя по бледным дорожкам от слез, лицо.
- Когда ты вырастешь и станешь настоящим мастером меча, — сипло сообщил он, — тебя будут называть Тенкен. Ясно?
- Ясно, — ответил Соджиро и длинно шмыргнул носом. — Господин Шишио, а вы не умрете?
Шишио сел и подавил зарождающийся приступ кашля.
- Никогда, — пообещал он.