- Что значит, не нужно было? — спросил Шишио неприятным голосом.
- Ну вот так, — ответил Кацура, разводя руками. — Сначала было нужно, но потом, видите ли, всплыли новые обстоятельства, открылись подробности… Наверное, ваш координатор просто не успел вас известить.
- Наверное, — сказал Шишио.

Они помолчали.
- Дайте я посмотрю, — сказал Кацура.
Шишио распустил завязки мешка. Кацура заглянул внутрь, издал булькающий звук и отшатнулся.
Шишио тоже заглянул в мешок. Из мешка на него смотрел Кусанаги Даидзиро, ныне покойный сёгунский чиновник. Глаза его были печальны.
Ну да, подумал Шишио, расстроишься тут. Мало того, что голову отрезали, так еще и, выясняется, зазря.
- Еще и таким неприятным способом, — промолвил Кацура неодобрительно. — Зачем вы его обезглавили? Мы ведь обычно так не делаем.
- Ничего не знаю, — ответил Шишио. — Мне так велел ваш координатор. Чтобы, он сказал, псы сёгугуната при виде нашей жестокости поджали хвосты. Так что все вопросы к нему.
Кацура печально покивал.
- Ну да, — сказал он, — ну да. Ваш координатор, он… Чрезмерно, как бы это сказать, пылкий юноша. Думаю, нужно найти ему какое-то другое применение, подальше от людей.
Они еще немного помолчали.
- Так как насчет денег? — спросил наконец Шишио. — Сверхурочные, за сложность…
- Ни в коем случае, — твердо ответил Кацура. — Как я это проведу в отчетности? Нельзя, чтобы стало известно, что это мы его кокнули, некрасиво выйдет. Нет, нет, ни в коем случае! — Он доверительно тронул Шишио за рукав и добавил: — Я как-нибудь потом найду возможность, как перевести вам денег. Потом. Как-нибудь.
Настала очередь Шишио печально покивать.
- Ну да,- сказал он. — Ну да. А с головой мне что делать?
- Выкиньте. Где-нибудь подальше от штаб-квартиры и вообще не привлекая внимания. Никто не должен связать это убийство с нами. Ясно вам?
- Ясно, — вздохнул Шишио и завязал мешок.
Следуя завету шефа, он прошел с пол-квартала, прежде чем оставить мешок у чьего-то крыльца. И с чистой совестью зашагал дальше.
- Эй!- раздалось позади.
Шишио обернулся. Какая-то старуха стояла над мешком и тыкала его клюкой.
- Что вам, бабушка? — спросил вежливый Шишио.
- Ты здесь живешь, что ль? — спросила старуха.
- Нет…
- Ну так забирай свой мусор и складывай у себя под окнами. Нечего тут сорить!
Вступив со старухой в дискуссию, Шишио неизбежно привлек бы к себе и мешку то внимание, от которого его остерегал Кацура. Поэтому он улыбнулся бабке, вернулся, взял мешок и понес его дальше.
- Я за тобой слежу! — проскрипела старуха ему в спину.
Завернув за угол, он обнаружил чудесную скамейку, так и ждущую, чтобы на нее что-нибудь положили. Шишио скинул мешок и бодро устремился прочь.
- Эй! — раздалось на этот раз сверху. — Чего мусоришь тут, хулиган? Сейчас полицию позову!
Шишио заскрипел зубами, но делать было нечего: пришлось взять мешок и идти дальше.
И в третий, и в четвертый, и в пятый раз ему не удалось избавиться от тяжкой ноши. Казалось, Киото нашпигован любопытными бабками, помешанными на чистоте улиц. Где бы Шишио ни оставлял мешок, немедленно из какой-нибудь щели высовывалась очередная ведьма, призывающая на его голову небесные кары. Положение казалось безнадежным.
- Эй, добрый господин, — окликнул его вдруг прохожий средних лет и мужского пола; Шишио вздрогнул от неожиданности. — Смотрите, у вас вишня подавилась.
Опустив глаза, Шишио увидел, что мешок и впрямь сочится тягучими красными каплями, причем прямо ему на сандалии.
- Да чтоб тебя! — воскликнул он в сердцах, подкинул мешок и наподдал ногой.
Мешок перелетел через забор и исчез из виду. Из-за забора послышались удивленные возгласы, и тут Шишио сообразил, на чей двор только что закинул голову убиенного чиновника.
Он подпрыгнул, подтянулся и перевесился через забор.
- Эй, народ, — обратился он к молодым людям, облаченным в голубые хаори с белыми треугольниками на рукавах, — перекиньте мячик обратно, а? Для игры надо.
- Для какой игры? — спросил один из шинсенгуми подозрительно.
- Гайдзинская игра, — ответил Шишио. — Ногомяч называется, неужели не слышали? Набирает популярность.
- А что надо делать? — спросил другой шинсенгуми.
- Да просто пинать мяч, и все. Кто больше раз пнет, тот и выиграл, — объяснил Шишио, который о футболе знал понаслышке и считал его типичной гайдзинской глупостью. — Так киньте обратно, сложно вам, что ли?
Шинсенгуми переглянулись.
- Ну нет, — ответил один. — Нечего в гайдзинские игры на улице играть, это непатриотично. Мы этот мяч конфискуем.
- Отдайте мяч! — потребовал Шишио возмущенно.
- Вали отсюда, гайдзинофил, — ответили ему.
И он свалил.
Пока он шел прочь от казарм, слух его ласкали гулкие удары гэта по импровизированному мячу. Мысленным взором он прозревал слухи, которые полетят завтра из уст в уста: “Надругавшись над телом уважаемого человека, шинсенгуми показали свое истинное…”