Шкаф, выносите шкаф!
- А кто это говорит?
- Это мы, пиджаки!
(из анекдота)

В вечерний час, когда солнце ушло за склон горы Хиэй и над Киото сгустились ночные тени, Каматари Большая Коса, один из опаснейших убийц Японии, проскользнул в святая святых тайного убежища господина Шишио – его личные апартаменты, – прислонился спиной к двери и с облегчением перевел дух. Пока что все шло очень удачно – в коридоре его никто не видел.
Взгляд Каматари, словно магнитом, влекло к самому значительному из предметов меблировки – огромной двухспальной кровати западного образца. Широкое ложе, покоящееся на гнутых львиных лапах и осененное пышным балдахином, было совершенно. Оно выглядело как воплощение всех удовольствий, духовных или чувственных, которые только человек способен получить в положении лежа. При мысли о том, что каждый вечер его кумир укладывается на эти простыни, укрывается этими одеялами и, прежде чем уснуть, сверлит рубиновым взором этот белоснежный полог, страдающий от безответной любви Каматари несколько взмок. С усилием отведя глаза от постели, он воззрился на вторую по массивности деталь интерьера – западного же образца платяной шкаф, стоящий у противоположной стены.
Кровать под балдахином была целью Каматари. Шкаф являлся средством.
Тщательно обдуманный план, который Каматари намеревался сейчас претворить в жизнь, имел несколько слабых мест. В случае провала последствия будут кошмарными. Однако усилием воли убийца справился с нервной дрожью. «Тут нет ничего сложного, дорогуша, — напомнил он себе, направляясь к шкафу. — Терпение и спокойствие – вот и все, что мне требуется. Дождаться, пока господин Шишио заснет. Вылезти из шкафа. Придушить эту проклятую стерву подушкой, — на этом пункте Каматари несколько воодушевился. — Запечатлеть на устах господина Шишио… пламенный… поцелуй… — постепенно он воодушевлялся все сильнее и сильнее. — Сначала он спросонья не разберется, что к чему, а потом… потом… ему понравится… и он наконец оценит…»
Рука Каматари твердо легла на ручку шкафа. Пробормотав: «Все или ничего!», он распахнул дверцы… и замер. На пути его замыслов возникло совершенно неожиданное препятствие.
- Добрый вечер, Каматари, — сказало препятствие светским тоном.
- Добрый вечер, Юсуи, — выдавил Каматари. — А почему ты сидишь в шкафу господина Шишио?!
- Неужели так трудно догадаться? — Юсуи пренебрежительно передернул плечами. — Сколько я не пытался, мне не удается застать Шишио врасплох. Он ни на мгновение не теряет бдительности. Однако, думаю, во сне даже он хоть немного расслабляется. Поэтому я собираюсь дождаться, пока он заснет, и… — губы Слепого Меча скривились в зловещей и хищной улыбке.
- Какой коварный план! — ужаснулся Каматари.
- Раз уж об этом зашла речь, — продолжал Юсуи, — то что забыл у Шишио в шкафу ты?
- Ну, — сказал Каматари, слегка порозовев, — я собираюсь дождаться, пока он заснет, и, гм, соблазнить его.
- Какой коварный план! — содрогнулся Юсуи.- Но в любом случае ты опоздал – место уже занято. Можешь пожелать мне удачи и проваливать.
Однако Каматари не собирался отступать перед неожиданным затруднением.
- Согласись, дорогуша, — возразил он, — что первенство в данном вопросе должно принадлежать мне. Соблазнение, как ты, наверное, и сам понимаешь, должно идти перед убийством. Некрофилия – это, знаешь ли, не мой профиль…
Внезапно Юсуи поднес палец к губам, призывая к молчанию. Прислушавшись, Каматари с ужасом услышал снаружи шаги. Кто-то направлялся в спальню.
Не раздумывая, штатный трансвестит «Джиппон Гатаны» прыгнул в шкаф, оттер коллегу плечом и захлопнул за собой дверцы, оставив, однако, маленькую щелочку.

Соджиро робко вдвинулся в спальню господина Шишио, прикрыл за собой дверь и огляделся. При взгляде на монументальную кровать под пологом он залился свекольным румянцем.
В последнее время юный убийца чувствовал, что еще немного – и он утратит свое хваленое спокойствие духа. Причина тому была проста: он вырос. Достиг того возраста, когда в юношах просыпается определенный интерес и возникают определенные желания. Соджиро сознавал, что с ним происходит, и теоретически понимал, как следует решить эту проблему. Деньги у него были, и он знал, в каком квартале Киото найдутся добрые женщины, готовые помочь мальчику войти в мир мужчин. Однако пока Соджиро не отваживался на решительные действия: прежде чем перейти к практике, он хотел набраться теоретических знаний.
Как вдумчивый и рассудительный юноша, сначала он обратился к литературе. Это принесло значительную пользу: благодаря подробным и красочным иллюстрациям Соджиро начал неплохо разбираться в предмете. Однако его не оставляло чувство, что авторы текстов и иллюстраций во многих случаях выдают желаемое за действительное и вообще несколько приукрашивают процесс. Мальчику требовалось более реалистическое руководство.
В какой-то момент, совершенно отчаявшись, он был даже близок к тому, чтобы обратиться за разъяснениями и рекомендациями к своему господину и учителю. Но после нескольких коротких и ни к чему не приведших заходов пришлось признать, что он с большим удовольствием сделает сеппуку, нежели задаст господину Шишио хоть один вопрос на интересующую его тему. Оставалось только одно…
Конечно, план был небезупречен. Помимо чисто технического риска, Соджиро не мог отделаться от ощущения, что в придуманной им комбинации есть что-то очень постыдное и неуважительное. Никакие доводы разума не помогали развеять это неприятное чувство.
«А ведь ничего плохого я делать не собираюсь, — в очередной раз напомнил себе юноша, с некоторым трудом отведя завороженный взор от кровати и направляясь к шкафу. — Я же не из каких-то пошлых соображений, а только в целях просвещения… Просто посмотрю, что будет делать господин Шишио, а потом попробую сделать то же самое. В конце концов, именно так я учился драться. В этом-то не было ничего непристойного! Обычный процесс обучения…»
С этой утешительной мыслью Соджиро распахнул дверцы шкафа. И лишь удивленно моргнул – в остальном известное хладнокровие его не подвело.
- Добрый вечер, господин Юсуи, Каматари! — приветливо улыбнулся юный убийца. — Как приятно вдруг, неожиданно для себя, найти друзей в столь необычном месте!
- Добрый вечер, дорогуша, — нервно осклабился в ответ Каматари. — Хотел бы я знать, что понадобилось в этом необычном месте тебе!
- Хм, — улыбка Соджиро окрасилась смущением, — ну… если вам нужен честный ответ, то я бы хотел посмотреть, как господин Шишио и госпожа Юми будут… хм… в общем… будут… ну, вы понимаете…
- Что? — воскликнул изумленный Юсуи. — Подглядывать за собственным учителем в такой момент? Воистину, я рад, что глаза мои слепы и не видят, сколь низко пали нравы молодого поколения!
- Ужасно, ужасно, — вторил ему Каматари. — Я еще не встречал настолько развращенного юношу. Честное слово, дорогуша, мне было бы неприятно сидеть с тобой в одном шкафу!
- Кстати, раз уж об этом зашла речь, — нашелся с ответом Соджиро, — что вы сами…
Закончить фразу он не успел: все трое услышали шаги за дверью, а в следующее мгновение дверная ручка начала поворачиваться. Недолго думая, Соджиро, используя свою сверхчеловеческую скорость, впечатал товарищей по приключению в заднюю стенку шкафа и прикрыл за собой дверцы, оставив, однако, щелку для наблюдения.

Ходжи стремительно вошел в покои господина Шишио и окинул их быстрым и гневным взором. Вид монументального ложа не вызвал у него, в отличие от его предшественников, никаких романтических мыслей. Он лишь скривился и пробормотал: «Ага, на кровать, значит, ему денег не жалко!»
Обида на патрона поселилась в сердце Ходжи пару недель назад, вскоре после того, как, открыв очередной каталог последних западных новинок, бухгалтер «Джиппон Гатаны» увидел плохонькую фотографию устройства под названием фонограф… и понял, что больше ничего ему от жизни не надо. Дело в том, что, начиная с первых дней своего неспокойного пребывания в Японии, Ходжи вел подробный дневник, надеясь когда-нибудь в будущем издать мемуары, которые немедленно станут бестселлером во всем цивилизованном мире. Однако впечатлений у Ходжи каждый день было выше крыши, а времени на их документирование катастрофически не хватало. Да и кисточка с тушечницей были отнюдь не самым удобным письменным прибором, который он мог себе представить, но, к сожалению, единственно доступным в этой варварской стране.
Окрыленный, Ходжи немедленно показал чудесное западное устройство своему господину. Господин отчего-то его энтузиазма не разделил и сухо спросил, сколько стоит эта невразумительная штуковина. Предчувствуя недоброе, Ходжи честно ответил, сколько.
Предчувствие его не обмануло.
Впоследствии он понял, что желание обладать фонографом посетило его в очень неудачное время: Шишио, только что спустивший примерно половину капитала «Джиппон Гатаны» на приобретение небольшого броненосца, под впечатлением этой покупки сделался весьма экономным и рачительным хозяином. Поэтому все аргументы, которые Ходжи вываливал на своего патрона в последующие дни, не производили никакого эффекта.
«Ну неужели, — стонал несчастный бухгалтер, — неужели вам не хочется, чтобы я написал о вас книгу? Неужели вам не хочется, чтобы ваше имя запечатлелось в Вечности?» «Свое имя я собираюсь вписать в историю кровью, — последовал холодный ответ, — а не вытеснить на восковом цилиндре. Прекратим эту бесполезную дискуссию, Ходжи».
Получив столь категоричный ответ, несколько дней Ходжи предавался унынию; а затем в его мозгу сложился хитрый и изощренный план.
Конечно, это была чистой воды авантюра, и в случае провала все могло закончиться для Ходжи весьма неприятно. Если бы на кону стояло, скажем, благополучие «Джиппон Гатаны», он бы, скорее всего, не осмелился на такой риск. Однако исполнение сокровенной мечты определенно стоило того, чтобы рискнуть.
«Не так уж это и сложно, в конце концов, — размышлял финансист, подходя к шкафу. — Все, что мне нужно – подпись господина Шишио на приказе о покупке фонографа. Соответственно, главное – дождаться, чтобы он крепко заснул. А потом сунуть бумагу ему на подпись как-нибудь так, чтобы он до конца не проснулся. Сказать что-нибудь успокаивающее – скажем, что это распоряжение о покупке пулемета… Пара пустяков, на самом деле».
Подбодрив себя таким образом, Ходжи решительно открыл шкаф. И отпрянул со сдавленным воплем.
- Здравствуйте, господин Ходжи, — гостеприимно улыбнулся Соджиро. — Добро пожаловать в наш клуб!
- З-зачем вы залезли в шкаф?! — выдавил несчастный бухгалтер, с трудом оправляясь от первичного шока.
- Каждый из нас преследует свои собственные цели, — величественно ответил Юсуи. — А вот чем мы обязаны твоему посещению?
- У меня здесь чисто деловой интерес, — сказал Ходжи уклончиво. Он бы скорее удавился, чем поведал соратникам свою тайную графоманскую мечту.
- Придется тебе удовлетворить его где-нибудь в другом месте, дорогуша, — сообщил Каматари, — потому что здесь, как видишь, мест уже не осталось.
Ходжи не успел ответить на это наглое заявление: в коридоре вновь послышались шаги. На этот раз к спальне направлялись двое.
Несмотря на множественные внутренние разногласия, в критических ситуациях «Джиппон Гатана» действовала как единое целое. Каматари и Соджиро, не сговариваясь, схватили Ходжи за лацканы, втащили в шкаф и прикрыли створки, не забыв оставить маленькую щелку.

Шишио Макото, легендарный убийца времен Бакумацу, вошел в спальню и с усталым вздохом опустился на постель. Верная Юми прикрыла дверь и замерла подле своего возлюбленного в ожидании распоряжений.
Три пары глаз и одна пара ушей, напряженные до предела, жадно прильнули к смотровой щели.
- Чего бы вы желали на ночь, господин Шишио? — заботливо спросила Юми. — Хотите, я вам почитаю? Или сыграем в нарды?
Взгляд Шишио скользнул по комнате, на мгновение задержался на приоткрытых дверцах шкафа. Четверо тайных наблюдателей затаили дыхание – что, учитывая их сдавленное состояние, было не так уж сложно. Однако их господин, не заметив ничего подозрительного, отвел взгляд.
- Ничего не надо, — сказал он. — Я устал, Юми. Слишком устал.
Сидящие в шкафу соглядатаи внимали в немом изумлении: никогда прежде они не слышали у своего повелителя такого голоса – тихого, сиплого, лишенного привычной уверенности и силы.
«Устал! — беззвучно прошептал Каматари. Если бы он не был намертво зажат между Юсуи и Ходжи, то жалостливо прижал бы руку к губам. — Бедняжка!»
«Слабак!» — столь же беззвучно процедил сквозь зубы Юсуи.
- Разумеется, вы устали, господин Шишио, — тем временем успокаивающе произнесла Юми. — Вам ведь о стольком приходится заботиться, столько делать. Новое правительство, гайдзины-контрабандисты, дзинпутаи, Баттосай – кто угодно устанет, если ему придется справляться со всеми этими неприятностями одновременно. А вы к тому же не совсем здоровы…
Шишио мрачно разглядывал свои забинтованные ладони.
- Дело не в моем нездоровье, Юми, — возразил он. — И не в Баттосае с дзинпутаями – все это ерунда. Если бы только они доставляли мне беспокойство, жизнь была бы прекрасна.
- Так в чем же тогда дело? — спросила Юми. — Что вас угнетает?
Шишио тяжело вздохнул и с бесконечной грустью в голосе сказал:
- «Джиппон Гатана».
Часть «Джиппон Гатаны», оккупировавшая в данный момент шкаф, приняла эту новость с немалым удивлением.
- «Джиппон Гатана»? — переспросила Юми. — Разве с ними что-то не в порядке? Вы ведь лично отобрали лучших убийц Японии, самых свирепых и опасных…
- Все чаще я думаю, что в этом и была моя ошибка, — печально сказал Шишио. — Возможно, следовало отобрать умных.
Шкаф еле заметно завибрировал от переполнявших его эмоций.
- Это просто невыносимо, Юми, — продолжал Шишио. — Я иногда не могу понять, где нахожусь – в собственном дворце иди доме для умалишенных. Чего стоит хотя бы этот до зубов вооруженный инвалид, который атакует меня из засады ежедневно, а по праздникам даже дважды в день…
«О ком это он?» — подумал подозрительный Юсуи.
- А этот педик с косой? Ты видела, как он за обедом строит мне глазки и при этом обсасывает свои палочки?
«Я думал, вас это заводит!» — подумал Каматари, уязвленный в самое сердце.
- А как насчет этого вечно хихикающего малолетнего маньяка? Уже десять лет я почти постоянно наблюдаю его перекошенную идиотическим счастьем физиономию! Если бы тогда, давным-давно, я знал, к чему приведет мой добрый поступок…
«Но я просто стараюсь быть оптимистом и дарить людям надежду!» — подумал Соджиро, беспомощно улыбаясь.
- И, разумеется, нельзя не вспомнить этого европеизированного придурка, который до сих пор не научился нормально пользоваться палочками, но зато постоянно лезет с критикой и ценными предложениями…
«Но это же все ради блага организации! Ради вашего блага!» — мысленно возопил Ходжи, ошеломленный подобной оценкой.
- У меня больше нет сил, Юми! — голос Шишио постепенно становился все выше. — Вокруг одни идиоты и психи! Я окружен кретинами, и эти кретины сведут меня в могилу! Баттосай попросту не успеет на нашу дуэль… — здесь его голос сорвался, и он замолчал, закрыв лицо руками.
- Вы не должны так расстраиваться! — Юми была потрясена горем возлюбленного. — Пожалуйста…
- Я больше так не могу! — глухо простонал легендарный убийца сквозь ладони.
- Вы должны! — увещевала Юми. — Не опускайте рук, господин Шишио, в них – Япония!
Ответом ей был сдавленный звук, похожий на… всхлип?
«Как?!» — не мог поверить своим ушам Юсуи.
«Неужели…» — изумился Ходжи.
«…он…» — Каматари был потрясен до глубины души.
«… плачет?!» — прошептал Соджиро, чувствуя, как рушится мир.
Руки Юми нежно легли на широкие плечи, вздрагивающие от скупых мужских рыданий.
- Ну-ну, — мягко проговорила она. — Ничего страшного. Сейчас вы немножко отдохнете, и все снова станет хорошо… Ну, не надо плакать, мое солнышко… Мой зайчик…
Это оказалось последней каплей. Шкаф пошатнулся и, издав четырехголосый вопль: «Зайчик?!», с глухим стуком упал ничком.
В наступившей тишине Шишио отнял руки от лица. Он широко и злорадно улыбался.
- А теперь, — сказал он абсолютно счастливым голосом, — пшли вон из моей спальни! И учтите: завтра утром я рассчитываю получить от всех четверых подробные объяснения. Спокойной ночи, коллеги!